Я со своей квартирой говорю,
С невыбитыми за зиму коврами.
Я признаюсь в любви календарю,
Я тут живу. Как мышь в шатровом храме.
А за окошком стройка и ветра,
А на окошке шторы, как спасенье.
Я тут живу, шатаюсь до утра
По комнатушкам, где слова посеял.
Я отключил домашний телефон
И всё плачу за кабель по-привычке.
Мой быт, пожалуй, несколько смешон,
Как слово "ловкость", взятое в кавычки.
Но это мой светящий полумрак,
Мой труд необязательного чуда.
Я чувствую, что я, как будто наг,
Когда, одевшись, выхожу отсюда.
А, выйдя, забываю тут же дом
И предаю премудрую квартиру.
И в этом вот отсутствии моём
Всегда есть подражанье дезертиру.
Но я вернусь. И женщина со мной.
Квартира будет временем залита
И станет нам одной большой волной,
Эпохой долгих вод палеолита.
И мы изобретём предмет труда,
Приставив нашу память к интерьеру.
Так женщина, вошедшая сюда,
Начнёт ещё неначатую эру.
Хоть этих неизбежных перемен
Пугаются обои и посуда,
Но полумрак сойдёт с хрущёвских стен,
И женщина останется, как чудо